Предгорья Алтая. По размочаленной дороге скачет белый вездеход. В открытом кузове, хватаясь за лавки, трясутся закутанные в дождевики люди. Несмотря на холодный ветер и бесконечную осеннюю морось, людям весело. Возможно, причиной тому — бутылка медовухи, которая курсирует от человека к человеку. А, возможно, мужчина, который уже третий час балагурит и скрашивает туристам дорогу.

Смотрите, вот они, черные ягодки — это черемуха. Ее можно и нужно есть. У нас как-то на сплаве был турист, который захотел ее поесть, и, чтобы не выпускать весло, решил поймать ягоды ртом. Жив остался, только слегка рот порвал… А вон те хребты — это силурийские выходы!

Мужчину зовут Юрий Суворов, и он везет туристов в Тигирекский заповедник делать экотуризм. Никто из туристов не имеет представления о том, что же такое этот экотуризм, но людям весело. А значит, пока экотуристическая вылазка идет хорошо.

Такой туризм

Повальное увлечение экотуризмом началось в 2012 году, когда Дмитрий Анатольевич Медведев потребовал от заповедников зарабатывать на туристах. Такого поворота сотрудники особо охраняемых природных территорий не ожидали. Вроде бы заповедник, строго ограниченное природопользование, особый режим. И тут новая задача — пускать туристов и при этом сохранить природу.

У туристов, на которых должны были зарабатывать заповедники, понятие "экотуризм" было неразрывно связано с понятием "заповедник". Если ты пришел в лес, то ты уже экотурист. И не так уж важно, что же именно ты там делаешь. Посиделки у костра с шашлыками и горами мусора, да даже охота и рыбалка на лоне природы, были мгновенно занесены в категорию экотуризма. Ну а если ты все это делаешь в заповеднике, то ты эко-турист высшей пробы. Очевидно, что это неверно.

Беда в том, что на сегодня четкого определения у эко-туризма нет, и каждый трактует понятие по-своему. Но это в России. За рубежом с этой проблемой давно разобрались. Дмитрий Мосейкин, руководитель турфирмы Wildlife travel, на основании иностранного опыта определил для себя, что же такое эко-туризм, и создал Тюльпановый фестиваль в Калмыкии.

У экотуризма два основных постулата. Первый — после прихода туристов биоразнообразие на месте проведения должно, как минимум, не сокращаться, а, в идеале, даже увеличиваться. Это значит, что на уникальных территориях ни в коем случае не должно быть диких туристов. Даже если они идут осторожно, как им кажется, они вполне могут спугнуть птицу с гнезда. Птица ушла, кладка пропала, птенцов не будет. Так что для экотуризма дикие туристы — зло. И второе. Основные деньги от эко-туризма должны оставаться в карманах местного населения. Тогда местные жители поймут, что на дикой природе можно зарабатывать, причем больше, чем если ее истреблять на шкуры и мясо.

Калмыцкий Фестиваль тюльпанов из года в год набирает популярность, а количество цветов более-менее стабилизировалось, так что выводы можно считать верными. Но даже правильные выводы нужно рассматривать для каждого конкретного случая. Для Тигирекского заповедника, в том числе.

Образованный в 1999 году Тигирекский заповедник создавался для защиты черневой тайги, то есть, того самого исконного леса, куда войдешь, и света белого не видно. По тайге бродят кабаны, волки, медведи и маралы, на землях заповедника растут редкие и эндемичные растения. Только вот площадь для охраны выбрали на удивление маленькую — чуть больше 40 тысяч гектаров.

Этого для эффективной работы совершенно недостаточно. У стаи волков ареал больше. Нам бы площадь раза в три увеличить, тем более, что вокруг та же самая тайга, и ни души. А пока живем в своем медвежьем углу — с одной стороны заказник, с другой заказник, да еще и приграничная зона с Казахстаном.

Частный случай Тигирекам

Что касается местных жителей, то с ними все сложно. В поселке Тигирек, что на самой границе заповедника, живет человек тридцать, да и то по переписи, так что, на самом деле, меньше. И туристов эти люди не ждут. И дело тут не в том, что дорога до Тигирека такая, по которой не всякий вездеход проедет, а тот, что проедет, будет штурмовать сорок километров три-четыре часа.

Туристы местным просто не нужны, а на сохранение биоразнообразия у них своя точка зрения. Дело в том, что Тигирек, мягко выражаясь, это край света, и работы на этом краю нет вообще. Жителей поселка кормит и поит тайга. Грибы, ягоды, рыба, охота — без всего этого поселок Тигирек просто умрет. И местные хорошо понимают, что если ты сегодня возьмешь больше, чем нужно, то на завтра зверя и рыбы просто не останется.

Но в 1999 году внезапно пришли люди и сказали, что теперь здесь заповедник, и охотиться, рыбачить, собирать грибы-ягоды и пасти скот нельзя. Такие перемены в своей жизни тигирекцы восприняли плохо. Народ в этих краях таежный, суровый — если что, сразу стреляют. Так что первое время у инспекторов случались стычки с местными с рукоприкладством и пальбой. Сейчас ситуация слегка улеглась, но туристов местные жители в своих краях видеть не желают и на контакт не идут.

Сохранять биоразнообразие здесь тоже не так сложно, ввиду упомянутой выше дороги, которая начисто отсекает диких туристов. Но остаются совсем дикие, а также указание свыше зарабатывать.

Наверно, люди думают, что в сердце заповедника особые красоты, которые мы оставляем для себя, или сидит человек, который ставит штамп "Я был в центре заповедника", — бессильно разводит руками Павел Голяков. — И вот все рвутся именно в заповедник, причем в самое сердце.

А смысл? Может быть, в Европе все настолько исхожено, что настоящую природу можно найти только в центре заповедника. Но тут-то Сибирь! Ты пока до географического центра дойдешь, уже эмоций насобираешь по уши. Надо людям объяснять, что в сердце заповедника делать нечего, даже с краю может быть интересно.

А с этой научно-просветительской миссией отлично справляются Юрий и его молчаливый коллега Александр Медведев. Присматриваться к заповедным территориям они начали уже в 2011 году. К этому времени Юра уже прошел на катамаране все реки в окрестностях и облазил все горы. И предложил заповеднику организовывать походы и сплавы на их территории. Надо сказать, что небольшую территорию Тигирекского заповедника обслуживает около тридцати человек. Явно меньше, чем нужно. И тратить время и силы и без того маленького штата на туристов было невозможно. Поэтому Павел Голяков с ходу принял предложение Юрия и дал ему карт бланш на всю туристическую деятельность в заповеднике и охранной зоне.

Вообще, заповеднику крупно повезло с этим неугомонным балагуром. Юрий объединяет в себе все качества идеального гида — он прошел на катамаране все речки вокруг заповедника и в охранной зоне, профессионально занимается спелеологией и уверенно разносит в пух и прах фильм "Санктум" за глупейшие ляпы.

Кроме того, он больше десяти лет отработал школьным учителем истории, и не просто может рассказать об исторических коллизиях от Адама до наших дней, но и сделает это с шутками и прибаутками, чтобы люди не заснули по ходу дела. Да и сам факт подобного высокоэффективного симбиоза молодой турфирмы с молодым заповедником — штука редкая.

Что касается экотуризма, то на это дело у Юрия своя точка зрения, которой он охотно делится: "Вот все насмотрелись "Особенностей национальной охоты" и считают, что заповедник — это такое элитное охотхозяйство, в которое приезжают генералы и депутаты отдохнуть и поохотиться на краснокнижную живность. Но заповедник, это же от слова "заповедь" — не убий, не укради и все прочее. В заповеднике всего этого делать нельзя, и мы стараемся просвещать людей, рассказывать про дикую природу и говорить, что она требует бережного отношения. Наши туристы выходят из заповедника и совсем иначе смотрят на мир — они становятся аккуратнее, светлее что ли.

Своей работой Юрий, не сильно афишируя этого факта, доказывает, что вовсе не обязательно заходить в заповедник, чтобы быть экотуристом. Он привозит людей на сплав, по дороге показывает пещеры, завозит их на археологические раскопки, поднимается на смотровые площадки. Знакомит людей с природой. И все это происходит в охранной зоне заповедника. То есть, не то чтобы в заповеднике, но очень близко. Я так и говорю — это же охранная зона, там еще круче! И все довольны. Люди получают впечатления, заповедник — покой.

А пока Юрий и Александр организуют сплавы и водят людей по пещерам, Павел Владимирович работает в своем направлении. В общественном понимании заповедник — это земля, которая буквально кишит дикими животными, где косяками ходят олени, а лисы выходят из-за деревьев и требуют еды. По всем нормам, правилам и представлениям, турист во время посещения заповедника обязан увидеть животных, причем с гарантией, как на кенийском сафари. Картина идеализированная, но зверья на заповедной территории действительно много. Например, к фотографам во время работы в заповеднике вышел годовалый лис и с любопытством следил за съемками. Для съемок более осторожных животных Павел установил в заповеднике скрадки.

Здесь есть несколько солонцов, но они все в охранной зоне — охотники засаливали почву, чтобы подманить зверей. А в заповеднике устраивать солонцы нельзя — такой закон. Но солонцы в охранной зоне мы все равно поддерживаем — а то животные от нас уйдут, а вернутся шкурами. Мы на этих солонцах скрадки и поставили. Но еще должно пройти время, чтобы животные привыкли к чему-то новому. Пока Павел будет водить туристов по своим тропам, а Юрий — по своим, туристы будут попадать ровно туда, куда надо — к интересным впечатлениям и красивым видам. В обход того, что можно по неосторожности разрушить.

Материал подготовлен в рамках экспедиционного проекта "Наследники степи", организованного при поддержке Вестей.RU и компании Marmot.