Накануне праздника 23 февраля, Дня защитника Отечества, мы решили вспомнить историю создания первых советских горнострелковых отрядов и их роль в битве за Кавказ во время Великой Отечественной войны.

Обстановка на Кавказе в 1942 году

Воспоминаний о войне на Кавказе гораздо меньше, чем о других эпизодах Великой Отечественной Войны. Многие детали и подробности боевых действий в горах не известны, и на это есть причины. Было допущено много ошибок, оплаченных кровью солдат.

Войска нацистской Германии рассчитывали захватить Кавказ и полностью овладеть богатствами этого экономически и стратегически важного региона Советского Союза. Вермахт стремился лишить Красную Армию нефти, ведь на Кавказе добывалась почти все советское черное золото.

Летом 1942 года немцы сделали ставку на быстрое преодоление Главного Кавказского Хребта в районе Эльбруса, собирались ударить в тыл советским войскам. Здесь частей Красной Армии не было. Этот просчет и использовали гитлеровские войска.

В первые годы войны командование Красной Армией воспринимало Главный Кавказский Хребет как заведомо непреодолимую преграду для противника и достаточно беспечно относилось к обороне этого участка. Фактически никакой обороны и не было. Перевалы либо слабо охраняли, либо оставляли вообще без присмотра. Никто не ждал удара из-за гор.

«Приют одиннадцати» - без единого выстрела

Во второй половине августа 1942 года немцы подошли к Эльбрусской альпинистской гостинице «Приют одиннадцати» (4 100 м) и без единого выстрела заняли эту важнейшую стратегическую высоту. В тот момент в гостинице было всего 5 человек, из которых всего двое – солдаты.

Когда пятеро спустились, их арестовали за распространение панических слухов об успехе немецкой армии. Наши не верили.

Этим неверием командование Красной Армией открыло гитлеровцам простой проход к Черному морю и нефтеносным кавказским районам.

Немецкие горнострелковые дивизии

В Германии еще до начала войны был сформирован специальный элитный 49-й горнострелковый корпус генерала Конрада. В этих войсках были лучшие из лучших. Егеря имели отличную военную подготовку. Многие офицеры подразделений имели опыт боевых действий в горах Балкан и Норвегии.

Наиболее известна дивизия «Эдельвейс» - первая горнострелковая дивизия нацистской Германии. Командорм соединения был генерал Губерт Ланц - опытнейший альпинист, отлично знавший горные районы Альп, Кавказа и Гималаев. Под видом спортсменов-альпинистов и туристов немецкие егеря еще в 30-е годы часто бывали на Кавказе, восходили на вершины и перевалы, тщательно изучали будущий район боев, составляли подробные карты - заранее готовились к сражениям.

На снаряжение и экипировку спецназа вермахт не жалел ни денег, ни сил. Бойцы имели в своем распоряжении результаты самых последних разработок того времени. Самой важной частью был боекомплект – все стрелковое вооружение облегчалось настолько, насколько это было возможно при сохранении боевых характеристик. Горный спецназ берегли и не вводили в бои на равнине даже в самые сложные периоды войны.

Лучшей подготовки к войне в горах в те времена сложно было придумать.

Знамя Рейха на вершине Эльбруса

После занятия главенствующей высоты на «Приюте одиннадцати» перед немцами открывался беспрепятственный проход к Черному морю. Однако здесь войска остановились. Они незапланированно начали готовиться к восхождению на Эльбрус. Это было для них серьезной потерей времени. Немецкие историки утверждают, что идея покорения принадлежала генералу Ланцу. Он был абсолютным карьеристом и собирался предложить Фюреру переименовать высочайшую вершину Европы (5 642 м) в вершину Адольфа Гитлера.

21 августа 42-го года немцы взошли на вершины Эльбруса и водрузили знамя рейха и вымпел горнострелковых войск. Гитлеровцы чувствовали себя полными хозяевами Кавказа, а бойцов «Эдельвейса» сделали национальными героями и наградили Железными крестами. Немецкая пресса ликовала: «Мы – хозяева Европы!», «Покоренный Эльбрус венчает конец павшего Кавказа!»

Гитлер пришел в негодование, так как видел в этом главную причину остановки наступления на Сухуми. Он понимал, что занятие Эльбруса немцами – доказательство серьезного просчета командования СССР. И теперь, осознав его, русские сделаю все, чтобы вернуть контроль над главной вершиной Кавказа. Не пощадят своих солдат, чтобы уничтожить Эдельвейсов.

Молниеносный приказ сбросить немцев с Эльбруса. Какими силами?

Молниеносный приказ сбросить немцев с Эльбруса пришел из штаба фронта моментально. Но какими силами? В Приэльбрусье стояли в основном кавалерийские части, внутренние войска и тыловые подразделения.

Именно этим кавалеристам и кошеварам пришлось сойтись в бою с немецким элитным спецназом.

Личный состав подразделений был не обучен ведению боевых действий в горах, а среди солдат встречались выходцы из южных районов СССР, которые вообще плохо переносили холод.

Писал альпинист, ученый и воин А.М. Гусев: «Мы, альпинисты, еще до войны не раз обращались в управление горной, лыжной и физической подготовки Красной Армии с предложением использовать наш опыт для горной подготовки войск. Но нередко слышали в ответ: «Нам на Эльбрусах не воевать…»

Большинство, примерно 60% солдат, воевавших в горах, не имели сколь-нибудь приспособленной для этого экипировки, то есть в прямом смысле слова были разуты и раздеты, то есть люди просто замерзали. А холода на горных ледниках лютые. Солдатская смекалка подсказывала, что спать можно было только плотно прижавшись друг к другу и укрывшись ворохом имеющихся на всех нескольких шинелей. Солдаты с краев через какое-то время перекатывались в середину лежанки, чтобы не замерзнуть окончательно.

Не хватало медикаментов. Солдаты были вынуждены перевязывать раны портянками.

К войне в горах мы были не готовы.

Бой на леднике Гарабаши

По приказу высшего руководства армии в сентябре 1942 года была произведена атака на леднике Гарабаши с целью выбить немцев с «Приюта одиннадцати». Ледник очень сложный – сильно разорван и закрыт снегом. Пройти по леднику непросто даже профессиональным альпинистам. А как же шли наши солдаты, не имея ни начальной альпинистской подготовки, ни теплой одежды, ни элементарной горной экипировки? Как воевали бойцы, не знавшие особенностей прицела в высокогорье?

«Отставить разговоры! Вперед и вверх, а там... Ведь это наши горы - Они помогут нам!»

Скупые данные архива говорят о том, что командовал этой ротой лейтенант Григорьянец. Он не имел специального воинского образования, работал до войны в Азербайджане женским парикмахером. Роту (безномерную часть) сформировали в спешке, даже количество солдат называют разное – от 80 до 120 человек.

В сентябре 42-го Григорьянцу была поставлена задача: ночью по ущелью подняться в район перевала Терскол, к рассвету выйти на ледник и выбить немецкий горный спецназ с «Приюта одиннадцати».

«Мерцал закат, как сталь клинка. Свою добычу смерть считала. Бой будет завтра, а пока Взвод зарывался в облака И уходил по перевалу.»

Когда до цели оставались сотни метров, наступил рассвет и рассеялся туман. Перед немецкими позициями красноармейцы оказались беззащитными и неприкрытыми, как на ладони. Так как солдаты всю ночь были на леднике, то к утру они не могли практически двигаться и представляли собой легкую мишень для немцев, которые расстреливали их, попивая чай.

Но даже в таких жесточайших условиях советские бойцы совершили чудо. Неожиданно для всех они оказались достойным противником. Наши ребята ценой жизни все же сумели задержать врага.

До настоящего времени ледники при таянии открывают останки бойцов, напоминая ныне живущим о силе духа и великом подвиге павших в неравном бою.

Месть новоиспеченных горнострелковых дивизий Красной Армии

В августе 1942 года на Кавказ срочно прибыл Лаврентий Берия для проведения контрмер. Берия быстро вник во все недостатки Кавказской обороны, наказал командиров либо снятием с должности, либо понижением в чине, взял под свой контроль практически все, что относилось к военным действиям на Кавказе.

Все необходимое, самое лучшее для тех лет горное снаряжение и одежда срочно начало производиться для наших войск. Нарком лично проверял все этапы производства и был особенно придирчив к качеству.

Со всех фронтов были собраны спортсмены-альпинисты для подготовки и обучения горнострелковых отрядов. Была организована школа для горных стрелков. Выбирались горные проводники из местных жителей. Спецотряд из самых опытных альпинистов скоро показал, кто в наших горах хозяин – на немцев со всех сторон сыпались лавины и камнепады, вызванные взрывами. Малые отряды перехватывали подвоз снарядов и продовольствия. Новоиспеченные, наскоро обученные и обозленные горнострелковые дивизии Красной Армии стремились отомстить за своих соратников.

Теперь бой шел на равных – профессионалы – против профессионалов.

Друзья-альпинисты на поле боя

В горах, на поле боя встретились бывшие друзья. Это нелепая война сделала их врагами. Но необъяснимое словами альпинистское братство не позволило забыть прошлое.
Павел Филиппович Захаров – известный мастер альпинизма, много ходил на Кавказе в 30-е годы и водил значительное количество немцев. Он сдружился еще тогда с одним из немцев.

Во время войны Палфил был командиром разведотряда и должен был выйти в тыл к немцам. Двигались очень осторожно, только по ночам. Однажды он почувствовал, что кто-то стоит прямо за их укрытием.

«Ты снова здесь, ты собран весь, Ты ждешь заветного сигнала. А парень тот, он тоже здесь. Среди стрелков из "Эдельвейс". Их надо сбросить с перевала!»

Прозвучал шепот: «Павел, Павел, это – …» - и немец произнес свое имя. «Мы давно вас засекли и могли уже много раз уничтожить. Мы с тобой друзья, война войной, но мы оба любим горы, давайте разойдемся каждый по своим…»

Отступление гитлеровцев

Немецкий горный спецназ понес большие потери и после этого молодые немецкие солдаты были убеждены, что они проиграют эту войну.
С наступлением зимы стало понятно, что измотанные войной немцы дальше не пойдут. Горные егеря спешно отступали. Торопиться их заставила победа красноармейцев под Сталинградом.

Через некоторое время, 13 февраля 1943-го наши горные отряды получили приказ сбросить гитлеровские знамена с вершин Эльбруса и установить советские флаги.

Кавказ был очищен от гитлеровцев.

СЛАВА ЗАЩИТНИКАМ ОТЕЧЕСТВА! С ПРАЗДНИКОМ!

Итак, меня с моей женой Вероникой свел вулкан.

К 2012 году я не обзавелся ни семьей, ни возлюбленной, но очень много путешествовал. Работа в журналистике кидала меня по всей России с редкими передышками на написать тексты и обработать фотографии. Естественно, я не знал, что где-то на свете живет Вероника.

Вероника тоже много работала, много путешествовала и не знала, что есть я. Но зато знала про Камчатку и очень хотела туда попасть. Когда она узнала о фото-туре на Камчатку, мест в группе уже не было. Но потом кто-то отказался, так что она все-таки попала на край света. Где бродила между дымящими фумаролами, снимала кислотные озера в кратерах вулканов и чуть было не попала на ужин медведю. Это произошло в сентябре.

28 ноября я прилетел на Камчатку по работе. Днем раньше здесь же началось извержение вулкана Плоский Толбачик. Вроде бы ничего необычного - на Камчатке постоянно что-то извергается. Но здесь случай особый - извержение проходило на смехотворной высоте 2000 метров, до него совершенно реально добраться! Ровно в день прилета я потерял всякий сон, и дело было не только в джет-лаге. Я оказался на Камчатке ровно в момент начала извержения! Это не могло быть простым совпадением.

И я начал прорываться к Толбачику - привлек все ресурсы федерального журналиста и начал осаждать местные турфирмы, отдельных туристов-экстремалов и администрацию. Я готов был отдать все, что у меня было, занять и отдать еще, чтобы попасть на извержение. Но десяти дней оказалось недостаточно, чтобы преодолеть сопротивление всего мира. В тот раз на вулкан я так и не попал.

Я улетал с Камчатки с двумя кило икры и непреодолимым желанием вернуться. С того самого дня начался период страданий. Каждую фотографию извержения я начал воспринимать как личное оскорбление. Немногочисленные отчеты - как вызов. А потом в самый неподходящий момент - где-то в Ханты-Мансийске, на какой-то скучной пресс-конференции раздался звонок. “Антон, делай что хочешь, но чтобы 2 января ты был у нас. Полетим на Толбачик”. Камчатские друзья не подвели.

1 января, пока вся страна приходила в себя после бурной ночи и лениво дожевывала остатки оливье, я с огромным рюкзаком ехал в аэропорт.

Естественно, мы не попали на вулкан с первого раза, и потом еще два дня погода не давала нам вылететь и, что важнее, сесть у Толбачика. Но потом все сложилось. Мы подлетели к вулкану, покружили над ним и сели на засыпанный пеплом снег.

И начали снимать. Тропили по снегу, терпели ветер, который бросал в лицо пригоршни вулканического пепла, стояли на гребне с видом на кратер и смотрели, как вязкая, словно патока, течет по долине река лавы. Я никогда не забуду ночевку в палатке на тридцати пяти градусном морозе, когда стена палатки светится от подземного огня. Каждую минуту вулкан с жутким грохотом изрыгал новую порцию лавы, и от этого грохота палатка колыхалась и трепетала.

А потом наступило холодное утро и мы снова отправились к вулкану, бродили в двух сотнях метров от лавы и снимали все, что видели. Тогда я чувствовал, что эта съемка изменит мою жизнь.

На прощание один из организаторов этой экспедиции попросил у меня пару фотографий. Почему бы и нет. Так фотографии попали в сеть.

В это самое время Вероника, сидя в Москве, читала все, что только могла найти, об извержении Толбачика, ведь потоки лавы разрушили те места, по которым она совсем недавно бродила. И случайно наткнулась на фотографию: посреди черного от пепла снега стоит палатка, над которой возвышается столб алого пламени. “Кто этот псих, который там переночевал?”

В социальных сетях редко подписывают фотографии. И редко ставят активную ссылку на страничку автора. Но здесь было и то, и другое.

Вероника наткнулась на эту фотографию 30 января. 10 февраля мы с ней встретились, чтобы больше никогда не расставаться.

Вместе мы прошли конные походы по Северной Осетии и Карачаево-Черкесии, путешествовали по Патагонии и зимней Монголии, придумали и запустили собственный экспедиционный проект “Наследники степи”, пили чай вместе с киргизскими чабанами и поднимались в горы к яководам. И были и остаемся счастливы.

Всего этого бы не было, если бы у одного камчатского вулкана не лопнуло терпение.